Абсурдность информационного вакуума

"Джоконда" - система парадоксов в творчестве Леонардо да Винчи

Е. Синицын

Фантастические возможности мозга в экстремальных ситуациях

Структурно-осевой анализ «Шахматной новеллы» С. Цвейга. Изд. НГАХА. Новосибирск, 2010.

Абсурдность информационного вакуума

Самоучители для решения математических задач с 1по 10 класс для дистанционного обучения: Математические сказки и рассказы с 1по 3 класс.

Типовые задачи на движение с 3 по 8 класс, Веселая математика 2. Задачи с 5 по 10 класс. Реализован вопросно-ответный метод

интегрированного обучения рассказ, рисунок и микрооткрытия см. 1 , 2 , 3

Чтобы фабула новеллы вошла в кульминационную фазу развития, с заключенным в отеле должно было что-то произойти. Он должен был совершить побег из информационного плена. Это вне сомнения гениальная сюжетная идея. Но как бежать из плена, где нет ни колючей проволоки, ни охранников с автоматами, где нельзя сделать подкоп, спуститься в канализационную трубу и, пробираясь по ней, найти выход из канализационного люка далеко от места заключения. Информационный плен коварнее и надежнее. И Цвейг для своего персонажа находит выход в абсолютно безвыходной ситуации. Наконец, по велению фантазии и глубокого замысла писателя, доктор Б. для своего жаждущего и голодного ума получает блюдо с изысканной информационной пищей. В его сознании не сразу, но достаточно быстро (из-за сильного возбуждения) воспламеняется информационный очаг. Появление при шаблонности сюжета очага информации в полной пустоте сознания, слишком банально, и любой средней руки писатель мог бы этим ограничиться, но только не Цвейг.

Приблизиться к непознанному в науке и остановиться на полпути, когда крышка клада неизвестных истин только показалась и бросить раскопки, так настоящие археологи не делают, они берут кисточку и осторожно сметают крошки земли, чтобы дождавшись момента, без боязни повреждения открыть клад. Философская и психологическая идея «Шахматной новеллы» в другом. Пустота и одиночество имеют две стороны медали, с одной стороны - изоляция, с другой - свобода размышлять о чем угодно. Столкновение того и другого приводит к абсурду ситуации. Однако не будем выкладывать перед читателем все козыри одновременно и продолжим дальше повествование Цвейга о невыносимых мучениях, рассказанных ему доктором Б.: «С утра и до вечера ты все ждал чего-то, но ничего не случалось. Ты ждал, ждал – и ничего не происходило. И так все ждешь, ждешь, все думаешь, думаешь, думаешь, пока не начинает ломить в висках. Ничего. Ты по-прежнему один. Один. Один…

Так продолжалось две недели. Я жил вне времени, вне жизни. Если бы началась война, я б ничего не узнал об этом: мой мир ограничился столом, дверью, кроватью, умывальником, креслом, окном, стенами. Каждый раз, когда я смотрел на обои, мне казалось, что кто-то повторяет их зигзагообразный рисунок стальным резцом у меня в мозгу.

Наконец начались допросы. Вызывали внезапно – я не знал, днем то было или ночью….» (13, с. 609).

Промедление смерти подобно, дальше ждать нет смысла, развертывается настоящее сражение, в котором чтобы победить следует нанести удар в нужном месте, в нужное время, сосредоточив в этом месте превосходящие силы. Стефан Цвейг чувствует тонкость момента и наносит точный удар по всей стратегии нацистских следователей. Его блестящий детективный ход обнажает всю основную абсурдную идею «Шахматной новеллы». Нам сложно сказать, насколько до всех читателей новеллы дошла парадоксальность идеи Цвейга. Фактически, между мучителями доктора Б., помещенного силой в информационный вакуум, идет жесточайшая со стороны следователей борьба. Цвейг описывает, как шаг за шагом исчезает четкая рассудочная работа мозга узника камеры психических пыток. Гестаповцы с помощью изощренных издевательств стремятся поработить мозг доктора Б..

Физические пытки чаще, чем можно предполагать ломали волю людей. И те истерзанные страдальцы рассказывали все, что от них требовали. Информация, которая казалось, была только собственностью их памяти, их мозга - отдавалась в руки их палачей. Но история знает примеры, когда люди выдерживали пытки, истекали кровью, погибали, а их мучители так и не добивались от них ничего. Опасаясь стойкости тех австрийцев, которых гестаповцы заключили в своеобразные камеры информационной изоляции, нацисты придумали беспроигрышный инквизиторский способ выведать информацию у пленников, не применяя к ним физических истязаний.

Конвейер по подведению пленника к критическому положению, когда его мозг уже готов был расстаться с ценнейшей информацией, работал с неумолимой монотонностью. И вдруг, будто что-то в нем заклинило, словно в него попало что-то тяжелое, не перемалываемое его зубчатыми психическими колесами, конвейер остановился, не дойдя нескольких метров до трагического и абсурдного финиша. Не без тягостного содрогания вспоминает это страшное время доктор Б.. «И вот в этот момент крайней безнадежности случилось нечто непредвиденное. Произошло событие, которое обещало избавление, пускай временное, но все же избавление. Был конец июля, день был темный, зловещий, дождливый. Все подробности я отчетливо помню, потому что в окна коридора, через который меня вели на допрос, барабанил дождь», – продолжает свой рассказ на корабле, плывущем в Буэнос-Айрес, доктор Б. (13, с. 613).

В нейрофизиологии хорошо известно, что ценнейшая информация запоминается тем прочнее, чем интенсивнее она эмоционально окрашена. «Я заметил, что боковой карман одной из шинелей слегка оттопыривается. Я придвинулся ближе. По прямоугольным очертаниям того, что лежало в кармане, я догадывался, что это книга. Колени мои задрожали. Книга», – с волнением вспоминает доктор Б., как нежданно-негаданно удача чуть-чуть ему улыбнулась.

Спасительный выход был необходим Цвейгу, чтобы поставить чистый эксперимент и приблизиться вплотную к труднейшей проблеме в теоретической и практической психологии, а также в обучении. Мы не знаем, стихийно ли писатель создал водоворот всех событий в «Шахматной новелле». Сознательно ли Цвейг решил вскрыть проблему и посмотреть на открытую психическую рану, когда информационный вакуум силой своей бездушной пустоты безжалостно преобразует личность героя, разделяя ее целостность по двум противоположным полюсам: приближая личность или к полюсу сумасшествия, или к полюсу исключительного развития ума.

Цвейг увидел очевидное: информационный вакуум – это белоснежное поле в Арктике, и вот на сверкающей белизне случайно возникает маленький островок. В терминах структурно-осевого синтеза на вход автономного комплекса личности попадает специфическая, узконаправленная, концентрированная информация. Чтобы выжить, островок информации должен непрерывно расширяться, только тогда блоки автономного комплекса личности начинают активно действовать и включаться в работу. Гибелью грозит информационный голод, когда внешний мир заполняется пустотой. Информация - как воздух, воздух разряжается, тогда легким его не хватает. Тупики никогда не бывают одинокими, один тупик порождает другой. Так и проблемы, одинокая проблема всегда решается, сложность в том, что одна проблема тотчас же рождает другую. Эта траектория бесконечных тупиков, и нескончаемых мелких проблем, сваливающихся как снежный ком и перерастающих в неповоротливую и тяжелую лавину, которая как будто предназначена для трагедии. И потому воля, необходимая для расширения островка на поле пустоты, медленно шаг за шагом ломается, как засохший ивовый прут. Вспомним шекспировского Гамлета. Его трагедия также и в том, что перед ним два тупика: быть или не быть, но в одном из них – он видит достоинство оказать сопротивление. Психическая энергия фокусируется у Гамлета на оси силы воли, потому что нельзя оказать сопротивление лжи и коварству, не имея силы воли. В чем достоинство структурно-осевого синтеза: он дает возможность аналитически разложить любой психический процесс по элементам и соединить затем их все вместе.

Чтобы на белом поле знаний расширить островок, почти нет средств или, если они и есть, то они предельно минимальны. В кибернетике - это типичная задача на оптимум. И вот тут психический и информационный вакуум превращается в свою абсурдную противоположность. То, что угнетало и сводило с ума, теперь приобретают бесконечную свободу мысли. И мысль как опора всей деятельности автономного психонейрофизиологического комплекса, берется за самую тяжелую для нее психотерапевтическую работу лечения всей психической системы замученного человека. Теперь та страшная ситуация, когда мощная энергия мысли упирается в пустоту, вдруг становится спасительным рычагом, с помощью которого Архимед хотел повернуть землю.

Ничто не мешает сосредоточиться: нет бытовых и семейных проблем, нет социальных проблем, есть только одна экстремальная проблема: как расширить островок знаний. На языке науки обучения - это традиционная задача начала обучения – в исходный момент учебного процесса – знания, умения и навыки полностью отсутствуют, а есть бесконечной протяженности белое поле. И в какой-то момент на участке этого поля появляется островок информации, островок знаний. Когда педагог учит учащихся, требуется скрупулезно шаг за шагом прибавлять учебную информацию, из которой складываются знания по крупинке. Выражаясь научным языком, педагог приращивает учебную информацию сначала к исходной, готовой к росту структуре, а затем к следующей информационно-смысловой структуре. И так по цепочке осуществляется переход от одной более простой структуры к другой, вмещающей предыдущую. Таковы принципы роста структур. Поэтому при благоприятных обстоятельствах и самых различных технологиях обучения, рано или поздно островок информации, развиваясь, превратится в большой остров знаний в океане непознанного.

И в науке та же картина - среди известных прочно устоявшихся истин впереди то, к чему ученый стремится и это подобно горизонту, к которому приближается путник, а горизонт никогда не становится ближе, оставляя простор для движения к нему и для воображения о том, что впереди. Большинство людей боятся ступить за границу этих прочно устоявшихся истин, но есть и смелые, безрассудные. И эти отважные, побуждаемые неизвестно откуда-то взявшимся потоком, бросаются вперед, пренебрегая рассудочностью. Однако прочны барьеры старой науки. Каждый ученый знает вдоль и поперек эту изученную опытом и жизнью стандартную ситуацию. В ней отсутствуют кардинальные решения, неразрешимые старыми научными методами. И наука, не обращая внимания на безрассудных, движется по накатанной колее, связанной с решением задач в рамках устоявшейся парадигмы. Типичны обстоятельства борьбы новатора в науке с соперниками-коллегами. Цвейгу это не интересно. Он создает поле схватки, где нет стереотипов традиционной ожесточенной борьбы в научных кругах, и нет познавательно-психологических барьеров, потому что в информационном вакууме нет ничего кроме пустоты.

В пустоте нет противников, нет ожесточенных споров и, как будто отсутствует враг. Но это заблуждение, есть вакуум, а он для психики самый опасный, коварный и жестокий враг, потому что он вездесущ, потому что он не дремлет, и потому что вакуум ни на секунду не дает оказавшемуся в нем расслабиться. А расслабление - опора для гомеостатического равновесия психической системы, без которого она не может существовать. Уникальный сюжет, но каково же должно быть мастерство писателя, и какой должна быть комбинация творческих факторов, которой Цвейг наделил своего героя, чтобы прокладывая тропу на недоступный острый пик, не поскользнуться и не скатиться по склону в долину.

Ясно, что перед ученым стоит та же типичная в науке задача, которая возникла у героя новеллы доктора Б.. Не исчезает из внимания философов и широко мыслящих писателей основной вопрос философии - как появляются первые всплески знания? Сколько было споров среди ученых, сколько сражений старого против нового. Почему так цепка традиционность? Лишь потому, что эта линия сражений лишена странной причуды, которую только и могло создать человеческое общество – информационный вакуум. В предельной изоляции человека от внешнего мира - гвоздь проблемы и ее абсурдность.

Проблема нового знания, которое стремится получить человек, находящийся в полной изоляции, состоит в том числе и в том, что, во-первых, с одной стороны, есть только один единственный фрагмент внешней информации, во-вторых, если небольшой сгусток ее появился, то в трудно воспринимаемом закодированном виде. Как будет протекать осмысление этой тайнописи? Как будет ассимилироваться шахматная тайнопись не сведущим сознанием? Удастся ли расшифровать ее коды? А если удастся, то наряду с первыми двумя препятствующими восприятию информации условиями, с другой стороны, ситуацией созданы благоприятные условия – отсутствует сопротивление старого. Шахматная информация ложится на белое поле сознания, в котором нет стереотипов, но появляется опасность. Верный признак гениальности - в ее неисчерпаемости, но человек, не одаренный потенциальной гениальностью, ограничен в собственных внутренних мыслительных силах. Абсурдность ситуации в том, что других сил кроме собственных ресурсов у него нет.

Кто и когда об этом сказал, как ассимилируются и развиваются в сознании знания и способность их приобретать? Разве что могли бы сказать самые маленькие дети, но они не могут еще писать и говорить, так, чтобы было понятно взрослым, как сказочно быстро растет их внутренний мир. Но для детей восприятие мира радость, а для доктора Б., оказавшегося в плену полного одиночества, книга, попавшая к нему - это осколок внешнего мира, соломинка, за которую хватается утопающий.

Цвейг как требовательный физик ставит чистейший психологический эксперимент и как художник, и как психолог наблюдает за развитием событий. Новое разрастается не только из внутренних ресурсов, помощник и союзник есть и сила его непредсказуема своей мощью и скоро читатель это увидит и почувствует. Появилась всего одна книга, которая сначала не вызвала никакого интереса у доктора Б., и в первый момент он не увидел в ней спасения от ужасающей пустоты. И все же вакуум действует и флюиды мыслей, что заключены в шахматных партиях, приведенных в этой книге, начинают попадать в воспаленный мозг несчастного человека.

Как в художественной литературе, с ее тончайшей нюансировкой характеров героев, как будто речь идет об их повседневной жизни, писатель сумел добиться правдоподобия, показав развитие процесса познания изнутри при полной изоляции человека от внешних влияний. Никто не торопит, никто не стимулирует, никто со стороны не подстегивает. Нет учителя, который ставит оценки, нет экзамена, который контролирует выученное. Зато есть ненасытная жажда избавиться от врага всей психической системы – информационного вакуума, который подобно неуправляемому водопаду, бросающему вниз тонны воды, низвергаясь в бездну, не оставляет и доли шанса человеку на спасение.

Озарение, такое каким обладал Сократ, он говорил "Познай самого себя" и цвейговский персонаж доктор Б совершил невероятное: ему удалось познать себя в шахматной игре.

1 Введение

2 Абсурдность информационного вакуума

3 Модель идеальной психологической ситуации в условиях информационного вакуума. Ч.1

4 Художественный образ деятельности автономного психонейрофизиологического комплекса личности доктора Б.

5 Борьба двух навязчивых образов в сознании узника пустоты

6 Три научные гипотезы, объясняющие возможную реальность событий, описанных в «Шахматной новелле»