Теория риска в воздушных битвах

Е. Синицын

Александр Покрышкин - гений воздушной войны. Психология героизма (фрагменты из книги)

Теория риска в воздушных битвах

Человек как таковой (абстрактный человек) обладает многообразием черт личности и черт характера, но есть люди, которые боятся рисковать и избегают состояний напряженности, другие, напротив, имеют склонность к риску. Эта склонность к риску – свойство, присущее бессознательному. Избирательность сознания и бессознательного по отношению к каким-то факторам можно охарактеризовать как эффект психической фильтрации. Это понятие было введено в книге «Тайна творчества гениев» (понятие «психического фильтра»).

Такая черта психики как способность к оправданному риску во многом предопределил судьбу легендарного лётчика. Психический фильтр, образно выражаясь, имеет непреоборимую власть над сознанием и бессознательным человека, поскольку психический фильтр и есть часть сознания и бессознательного. Жена Покрышкина М.К. Покрышкина рассказывает в книге «Взойди звезда воспоминаний» об отношении Покрышкина к рискованным боевым действиям: «В каждом письме я умоляла Сашу не рисковать без надобности. Беречь себя. На это он отвечал, что неоправданного риска и ухарства в воздухе никогда не признавал, но заметил, что тех, кто уж очень себя бережет, чаще всего и сбивают. «Ты не волнуйся, Мария, – писал он. – Меня и раньше сбить было не просто, а теперь и подавно, ведь у меня есть ты, и я должен думать о тебе и заботиться. Так что будь спокойна».

Риск потерпеть поражение снижается, когда противник терпит одно поражение за другим. Поэтому в больших воздушных сражениях в Молдавии и Румынии Покрышкин наращивал успех, расширяя физическое и психическое пространство успеха. Кто медлит, ожидая пассивно инерционной победы, тот обрекает себя на потерю инициативы и, в конце концов, на поражение. Противник должен попасть под жесточайшее давление каждодневных поражений. За 10 дней битвы противник теряет 129 самолётов. Что думал Геринг, бросивший все лучшее, что было в люфтваффе против авиационного корпуса, получая сведения с полей воздушных битв? Дивизия Покрышкина, в которой воевали русские асы А. Клубов, Д. Глинка. Г. Дольников и другие лётчики в каждом сражении в небе превосходили немецких лётчиков.

Отлично осознавая, что перед ним противник сильный и мужественный, Покрышкин нашел практически субоптимальную стратегию ведения воздушных поединков и в общем случае воздушной войны, которая предполагала не только поединки с противниками в небе, но также штурмовки наземных вражеских войск и разведку с воздуха. В своей стратегии истребительной войны в небе Покрышкин стремился до минимума свести потери своих самолётов при максимальном уничтожении самолётов противника в условии любой разумной стратегии вражеской авиации. Описанная выше идея Покрышкина о двух противоположных, по сути, двух видах расположения в воздушном пространстве истребителей: разомкнутом и сомкнутом боевом порядке реализует главный принцип теории решений – достижение минимальных потерь, при максимально возможном выигрыше, то есть при максимально большом числе сбитых самолётов противника или при полностью выполненной боевой задаче.

Наша исследовательская задача состоит в том, чтобы понять золотое правило Покрышкина, понять парадокс Покрышкина – «рискуя, ты уменьшаешь число своих потерь». Почему? Потому что статистическая теория обнаружения полезных сигналов, построенная на определении понятия среднего риска, имеет главный критерий минимизации среднего риска. Пусть нас не смущает понятие минимального риска, ведь все знают, что философское кредо атакующей воздушной войны Покрышкина – это риск. Но осмотрительность лётчика и есть способ минимизации риска. Глупость и беспечность не должна увеличивать риск, которого в воздушных поединках выше всякой меры. О философии риска в тактике истребительной войны мы поговорим позже, подробнее и глубже, и о том новаторстве Покрышкина, которое не прошло и мимо самой главной идеи. В другой интерпретации идея разомкнутого боевого порядка группы истребителей предполагает создание для противника максимальной степени неопределенности при принятии решений.

Математик Е. Вентцель в своей книге «Исследование операций» пишет: «Необходимо учитывать, что при выборе решения в условиях неопределенности всегда неизбежен элемент произвола и значит, риска. Недостаточность информации всегда опасна, и за неё приходиться платить. Однако в условиях сложной ситуации всегда полезно представить варианты решения и их возможные последствия в такой форме, чтобы сделать произвол выбора менее грубым, а риск – минимальным. В чем же была гениальная парадоксальная идея вертикальной войны? Уйти от традиционных стандартов и шаблонов, где немецкие лётчики, проникнутые рационализмом как одной из сущностных черт своей нации, были исключительно сильны, найти недоступную для немецких асов иррациональную область, где советские лётчики-истребители могли их превзойти. Эта область должна была потрясти своим вулканическим всплеском, она должна была выкристаллизоваться в сознании пассионария. Если верить теории Налимова о том, что существует космическое метасознание, где содержатся знания человечества, то можно полагать, что космический зов из бездонных глубин неба подсказал русскому лётчику, что борьба за свободу не измеряется в привычном русле жизни. Одна из опор, на которых стоит пассионарность – самопожертвование, которое на войне выступает как философская категория смысла существования. Эта космическая подсказка была бы слишком тривиальной и даже напыщенной и кричащим лозунгом со всех стен и углов, если бы тайная парадоксальность истинного самопожертвования оказалась не в красивой гибели за свободу, а, напротив, в реализме победы над самоуверенными пилотами люфтваффе, когда цель достигается на неуловимой и зыбкой грани смертельного риска. Вот где была скрыта апология войны в небе. Покрышкину открылась из бесконечно далекого прошлого, глубочайшая платоновская идея. Эту идею смело можно назвать безрассудной, если бы мы не знали, что все великие идеи давно лежат плотно упакованными в необозримом океане платоновского пространства идей. Утверждение Платона, что мы только припоминаем идеи, которые уже существуют вне разума человека, не противоречит ни одному великому открытию человечества. Но человеческий опыт неизменно свидетельствует на суде истории, что только избранным дано это припоминание.

Эта область истребительной войны была обнаружена сначала в сознании и бессознательном лётчика, а потом уже в обстановке реальных жестоких поединков в небе. Это была зона максимального риска. Почему же оказалось, что эта зона есть ахиллесова пята для немецких асов. Во-первых, немецкие лётчики были избалованы легкими победами над французскими лётчиками, над неопытными советскими лётчиками в начале войны. В сознании немецких лётчиков доминировала идея, что только они обладают более высоким мастерством поединков в небе, их тактика истребительной войны в небе эффективнее, согласованность и корпоративность их ведения воздушной войны превосходит по мастерству русских лётчиков, их противоздушная зенитная оборона на редкость отлажена и потому в противоздушной обороне сильна необычайно. Все немецкие лётчики и их командиры были уверены, что немецкие эскадры лучше вооружены, более маневренны, немецкие лётчики более подготовлены, а в результате, все эти качества обеспечат победу немецких эскадр в сражениях в небе.

Но чего не учли ни Геринг, ни его командиры люфтваффе? Они не учли важнейшего психологического момента, который стал решающим в воздушных битвах. При всех трагических неурядицах в СССР довоенного периода самой престижной профессией была профессия лётчика. Об этом замечательно пишет А. Тимофеев в книге: «С Покрышкиным для учебы на Качу прибыл 17-летний Василий Иосифович Сталин, сын вождя советского государства…Перед самой войной в Качинскую школу поступили воспитанный в семье К.Е. Ворошилова Тимур Фрунзе, а также Владимир Микоян и Владимир Ярославский( сын известного партийного деятеля Е.М. Ярославского)… Избрали авиацию сыновья Н.А. Булганина и Н.С. Хрущева, хотя последний доброй славы не сыскал… Дети партийных руководителей устремлялись не в дипломатию и внешнюю торговлю, а навстречу большому риску, на защиту Родины» ( А.Тим. с. 106). Легендарный лётчик Валерий Чкалов был любимцем всего народа.

И Покрышкин не избежал пафоса, любви и почитания. Можно было бы объяснять его миссию героя в небе как продолжение общего стремления советского народа к своему коллективному превосходству в области, которая привлекала внимание всего мира. Современный мир полностью противоположен миру 40-ых годов ХХ века, это бесконечно другой мир раздутых кинозвезд и звезд спорта. Хотя популярность мужественной и романтичной музыки Бетховена неизмеримо возросла, но современный мир массового человека бесконечно далек от мира Бетховена, мира романтических бунтарей Байрона и Лермонтова и мира романтических профессий ХХ века. Это мир, где риск подвига сменился продуманным и просчитанным риском вложения денег и извлечения выгоды. Тот героический мир, который повергал всех в изумление, безвозвратно канул в историю. Только в кровавой войне бескрайний простор неба давал неповторимое ристалище для жесточайшего соперничества враждующих асов. Каждое соперничество неизменно становилось трагическим, над драмами и трагедиями людей владычествовали особые не знавшие жалости к врагу законы, которые опирались на мастерство, мысль, риск и правила кровавой математики. В теории информации величина неопределенности измеряется, она пропорциональна энтропии. Энтропию можно характеризовать как степень беспорядка. Увеличение энтропии системы противника резко затрудняет принятие решения для ведущего бомбардировщика или истребителя противника при стремлении этим ведущим достигнуть своей цели. Вот почему Покрышкин был нацелен на поражение лидера у противника.