Тактика "свободной охоты" немецких асов. Часть 5

Е. Синицын

Александр Покрышкин - гений воздушной войны. Психология героизма (фрагменты из книги)

Вне сомнения, что есть огромная разница между победами Покрышкина и сравнительно лёгкими победами немецких «охотников» в небе. Покрышкин, используя своё мастерство, находясь в группе сопровождения, яростно отражал непрерывные атаки немецких «охотников», устремляющихся на растянувшиеся в строю и возвращавшиеся на свои аэродромы Су-2, «илы» и «пешки». Немецкие лётчики-истребители атаковали и сбивали не ожидающие нападения, отставшие от группы, слабозащищённые советские бомбардировщики и штурмовики.

Каждый воздушный ас (в том числе Покрышкин и Липферт) - отработал свои приёмы атаки, а также приемы прикрытия своих бомбардировщиков от атак истребителей противника. Взяв за основу типичные приёмы атаки этих двух выдающихся асов, можно на компьютере воссоздать типичную боевую ситуацию в небе. Она заключается в следующем. Советские истребители сопровождают бомбардировщики, летящие к вражеским позициям. Со стороны солнца их подстерегают две пары немецких свободных охотников.

Компьютерное моделирование позволяет рассмотреть многочисленные варианты боя. Для анализа неравноценности воздушных побед у нас есть мемуары Покрышкина «Небо войны» и «Познать себя в бою» и мемуары Липферта «Дневник гауптмана люфтваффе». Изучая такой богатейший материал и, используя описания воздушных поединков, в которых участвовали сами авторы мемуаров, мы можем объективно оценить – насколько труднее было сбить Покрышкину в групповом бою самолёт противника, по сравнению с победой Липферта над одиночным, лишенным помощи прикрытия - советским бомбардировщиком или штурмовиком.

Вводя средний коэффициент трудности и ценности воздушной победы в общее количество воздушных побед, достигнутых каждым асом, можно скорректировать личный суммарный вклад каждого пилота в общее дело войны, основываясь только на числе сбитых и подбитых ими самолётов. Очевидно, что разница между ценностью побед немецких асов при «свободной охоте» (они летали на цель, сопровождаемые многочисленными группами прикрытия) и ценностью побед советских лётчиков при отражении атак немецких истребителей будет колоссальная.

Уже сейчас невооружённым глазом видно, что одиночные, тяжёлые, неманевренные и не имеющие сзади мощной огневой защиты штурмовики неизменно становились лёгкой добычей «охотников» люфтваффе. Фактически, почти любые попытки продолжать лететь на свой аэродром после бомбометания у одиночек П-2 и Ил-2 при непрерывных атаках немецких «охотников» были обречены, несмотря высокое мастерство лётчиков «пешек» и «илов» и мужество их бортовых стрелков. Бортовое вооружение, имевшее своей функцией оборону штурмовика со стороны хвоста, состояло из 12.7-мм пулемёта УБТ. Но тесная кабина не позволяла бортовому стрелку быстро менять положение пулемёта, следя за скоростным перемещением атакующего пикирующего немецкого истребителя. У этого пулемёта не хватало достаточно широких секторов обстрела. Нижнюю полусферу стрелок вообще не мог оборонять. Все эти недостатки обороны сзади хорошо знали немецкие охотники и выходили на атаку Ил-2 в секторах, где бортовой стрелок не мог вести прицельный ответный огонь. Атака «илов» «мессершмиттами» производилась снизу, где он был полностью беззащитен. Смирнов отмечает к тому же ещё один факт, существенно влияющий на обороноспособность штурмовиков. Недолгой была подготовка бортовых стрелков. «Первое время, – вспоминает ветеран 210-го штурмового авиаполка В.С. Фролов, – в полки прибывали абсолютно не подготовленные ребята, которых сажали за пулемёты и отправляли в боевой полёт. Многие из них не выдерживали резких манёвров штурмовика во время полёта» (Цит. по 24, с. 303).

Успеть произвести точный огонь по «мессершмитту» в условиях, когда оба объекта движутся в воздухе с разными скоростями и меняют своё положение друг относительно друга, и опытному и тем более молодому неопытному бортовому стрелку было исключительно сложно. Ошибка тотчас же наказывалась смертью, потому что немецкий лётчик стремился расстрелять бортового стрелка, чтобы потом с большой долей вероятности добить одиночный штурмовик.

Неравенство огня между немецким истребителем, атакующим одиночный советский бомбардировщик или штурмовик, также лежало в основе формулы (***) максимума побед при минимуме риска. Поэтому, когда немецкий истребитель атаковал Ил-2 и Пе-2 слишком неравными были их огневые, скоростные и маневренные силы. В 80% случаев одиночные «пешки» и илы» становились лёгкой добычей карауливших их немецких «охотников». Поэтому не удивительно, что личный счёт сбитых самолётов противника у немецких асов рос довольно быстро. Но в любом явлении всегда есть противоположная сторона. И у медали есть две стороны, и одна из них оборотная. Несмотря на то, что «свободная охота» самый эффективный способ уничтожения как можно большего числа вражеских самолётов, эта тактика отвлекала лучшие истребительные силы люфтваффе от групповых боёв, где часто решалась судьба сражений и в воздухе, и на земле.

На место сбитых одиночек после 1943 года в воздушные армии приходили новые молодые лётчики в ещё большем количестве, чтобы летать на более совершенных истребителях: «мигах», «яках», «лаггах», американских «аэрокобрах». Потери в воздушной войне в ВВС восстанавливались быстрее, чем они росли. Авиазаводы работали на полную мощность. По данным А. Смирнова, в 1941 году воздушные армии СССР насчитывали 10743 боевых самолёта, а Германия и её союзники имели 4688 самолёта, в 1942 году в советских воздушных армиях было 8800 самолётов, а Германия и её союзники имели 3500 боевых самолёта, в 1943 соотношение уже было таким: у ВВС около 13000 боевых самолётов, а у люфтваффе 3000 боевых самолётов, и в 1944 году более чем четырёхкратный перевес у СССР сохранился: 13400 против 3100 боевых самолётов, но в 1945 перевес у СССР значительно возрос до десятикратного превосходства 21500 боевых самолётов против 2000 боевых самолётов у люфтваффе.

Один из выводов, который логически вытекает из этих данных, будет достаточно неожиданным. Воздушная война в русле акцента люфтваффе на тактику «свободной охоты», начиная с 1943 года на Восточном фронте принесла эффект напрасно растраченных усилий у лучших асов люфтваффе. В этом эффекте проявился незамеченный многими исследователями парадокс тактики «свободной охоты», которая принесла асам люфтваффе невиданную мировую славу, но одновременно привела к потере ощутимого господства в воздухе в воздушной войне против ВВС, которое было достигнуто люфтваффе в первой половине войны.

Общая стратегия Покрышкина воздушной войны в небе на уничтожение воздушных сил врага коренным образом отличалась от стратегии немецких асов-охотников. Покрышкин, безусловно, отдавал дань импровизационному началу в тактике «свободной охоты», понимая, что это только элемент в воздушной войне. Он отмечал, что при этой тактике нужно быть большим мастером, но сам придерживался другого – целостного подхода к воздушным сражениям. В своём подходе Покрышкин настолько, насколько ему позволяла боевая ситуация во всех поединках, стремился уничтожать наиболее сильных пилотов люфтваффе, а вырастить нового аса было намного сложнее, чем посадить на «миг» или «як» молодого, рвущегося в бой лётчика, прошедшего кратковременную дофронтовую подготовку. Эта стратегия уничтожения элиты люфтваффе в групповых сражениях шаг за шагом начинала приносить свои плоды в небе Кубани и затем в 1944 году в воздушной войне в Румынии, где воевал полк и затем дивизия Покрышкина. Опыт Покрышкина перенимали другие авиационные подразделения. Именно в групповых боях и гибли прославленные немецкие асы.

И после 1944 года тактика, когда было понятно, что война против СССР проиграна, не изменяя выработанных стереотипов, пилоты люфтваффе по-прежнему продолжали свою бесконечную и в каком-то смысле почти бесплодную гонку за одиночными самолётами противника. И снова охотники видели перед собой в небе ещё больше одиночек – такую желанную добычу – летевших без прикрытия истребителями или отстающих и замыкающих группу отбомбившихся «пешек» и «илов». По словам Липферта, когда небо кишит одиночными самолётами – оно было как Эльдорадо для асов люфтваффе.

Многие историки авиации, изучающие войну в воздухе на Восточном фронте, отмечают такой факт, что после середины 1943 года количество советских самолётов в воздухе резко увеличилось. И среди этих самолётов было много одиночек, которые были удобными объектами для атаки охотников за ними. Каковы были причины этой ситуации в небе? Слабая организация боевых действий; нечётко выполненные развороты бомбардировщиков и штурмовиков после бомбёжек; зенитные попадания в бомбардировщик, после которого тот мог лететь, но неизбежно отставал от группы; одиночные разведчики и полёты для связи; рассеянное патрулирование, где кто-то неопытный сбивался с курса. И все такие самолёты и пары самолётов караулили немецкие асы, патрулирующие свой район в небе войны. Но когда те же асы вылетали в группе сопровождения, они встречали мощное сопротивление со стороны научившихся воевать советских лётчиков.

И в своих мемуарах Липферт рассказывает о таком эпизоде воздушной войны в небе Крыма. Однажды он с другими лётчиками в составе 15 «юнкерсов» и 6 истребителей, держа путь к Сивашу, наткнулся в воздухе на русскую группу из 20 истребителей и 30 штурмовиков. Каждая группа, отбомбившись, выполнила свою задачу, но на обратном пути обе группы встретились в воздухе снова. Завязался тяжёлый воздушный бой. «Мы вступили в бой с Яками и Лаггами и попытались осложнить им жизнь, – пишет в своём дневнике Липферт, – это действительно была большая драка! В ней приходилось заботиться только о себе, забыв об окружающих. Каждый должен был блюсти лишь собственные интересы. Ведомые получили приказ летать самостоятельно. Был огромный риск столкновения с другим самолётом или тарана. Эта дерущаяся толпа была слишком большой для меня. Я покачал крыльями, чтобы позвать другой самолёт – жёлтую тройку, и покинул место боя настолько быстро, насколько это было возможно» (13, с. 127).

В этом коротком описании боя есть два момента, на которые нельзя не обратить внимания. Первый момент. Липферт откровенно признаётся, что в этом сложном групповом сражении каждый должен был заботиться только о себе, и ведомые не обязаны были прикрывать своего ведущего. Такое поведение группы немецких лётчиков, с точки зрения теории психологии масс, Фрейд рассматривает как паническое, ибо существующая опасность иррационально преувеличивается. Сущность панического состояния массы и толкование этого состояния Фрейдом описывались выше. Можно ли только воздействием паники в этом групповом бою объяснить приказ ведущего немецкой группы – каждый лётчик-истребитель должен действовать самостоятельно? Такой приказ полностью противоречит тому, что Покрышкин в своей тактике считал главным условием ведения боя и дисциплиной боя. Два основных принципа Покрышкина успешного воздушного боя – взаимная выручка, ведомый ни при каких условиях не должен покидать своего ведущего, охраняя его от атаки сзади. В групповом бою ведущий не успевает часто смотреть назад, так как тогда его сосредоточенность на цели будет неизбежно рассеиваться. Покрышкин категорически запрещал самостоятельно выходить из боя, во-первых, потому что выходящий мог тотчас же подвергнуться атаке противника и погибнуть без прикрытия товарищей, во-вторых, оставляя своих товарищей, лётчик ставит их в трудное положение.

При выходе пикированием из боя Липферту повезло, потому что русские истребители не атаковали его, поскольку были увлечены борьбой с немецкими «юнкерсами» и «мессершмиттами». Выйдя из боя, Липферт обнаружил в воздухе одинокого штурмовика, который, отбомбившись, возвращался домой. Липферт атаковал советский штурмовик и сбил его, но сам получил два тяжелых удара в маслопровод или от своих зениток, или от русского истребителя. Немецкий ас с большим трудом дотянул до своего аэродрома.

Липферт искренне рассказывает, что в этом бою каждый должен был сам защищать себя и сам заботиться о своих интересах. Анализируя боевую деятельность самых результативных немецких асов, мы видим, что огромный счёт сбитых ими самолётов противника являлся достижением их тактики «свободной охоты». Каждый немецкий ас-охотник специализировался на своих приёмах атаки. Липферт рассказывает, какую тактику «свободной охоты» в районе над Днепром применял лейтенант Облезер из III/JG52. «Каждый день он сбивал по два вражеских самолёта, применяя особую тактику. Он поднимался на 7000 метров и ждал, пока не увидит внизу под собой русских. Тогда он пикировал сверху, словно молния, сбивал одного из врагов, а затем, используя свою скорость, снова уходил вверх и занимал безопасную позицию. Я пробовал копировать эту тактику, но так и не смог приобрести необходимый навык. На такой высокой скорости я не мог вести прицельный огонь, чтобы сбить самолёт противника. Я был больше истребителем ближнего боя. По этой причине русские асы – истребители ближнего боя – постоянно докучали мне. Однако они не могли меня сбить, поскольку мне удалось ускользнуть в критический момент» (13, с. 71).

Если в небе не было подходящих для атаки советских самолётов, то такой боевой вылет для немецкого аса-охотника считался неудачным. В огромных просторах неба летели каждый по своим нуждам одиночные советские бомбардировщики и штурмовики, одиночные и в паре советские истребители. Множество различных причин приводило к тому, что кто-то один возвращался на свой аэродром, кто-то летел в разведку, кто-то отстал от группы. Не зря Покрышкин предупреждал о том, что одиночка выходящий из боя – жертва противника. Когда небо было пусто немецкие асы, специализирующиеся на тактике «свободной охоты», не проявляли на земле нетерпеливого предвкушения охоты в небе. Обычный охотничий азарт замирал до того времени, когда благоприятный случай давал ему повод разгореться.