на главную

карта

об авторах сайта

 контакт

     
 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                                                                                                                                                 

 

Е. Синицын

Александр Покрышкин - гений воздушной войны.  Психология героизма (фрагменты из книги)

Тактика "свободной охоты" немецких асов. Часть 2

                                                                                                                                                                

Наземные станции наведения играли большую роль в обнаружении советских одиночек в воздухе. Вот как описывает такое наведение на одиночный самолёт противника из своей практики Липферт: «И поскольку в течение последних нескольких минут мы не обменялись ни словом, я слегка вздрогнул, когда услышал голос оператора наземной станции: «Вызываю шесть – один. Один «мебельный вагон» над аэродромом, Hanni 6000, курс на восток!» (13, с. 93). Хотя у Липферта оставалось мало топлива он, поскольку сообщения о местоположении русского самолёта продолжали поступать, побуждаемый проснувшимся охотничьим азартом наращивать свой личный счёт сбитых самолётов, полетел в указанном направлении.

«Внезапно мы увидели русского, П-2, слева от нас и приблизительно в 600 метрах выше. Машина на высокой скорости пикировала к Тамани» (13, с. 45). Более быстрый и маневренный Ме-109 зашёл в хвост к русскому бомбардировщику и, трижды атакуя летящий по курсу П-2, наносил с близкого расстояния огневые удары из пулемётов и пушек по бомбардировщику. Бортовой стрелок вёл ответный огонь. Покрышкин хорошо знал психологию неравенства борьбы одного бортового стрелка и всей пулемётно-пушечной мощи истребителя: «Когда в бомбардировщик летит сноп трассирующих снарядов, это так воздействует на него, что он не в состоянии вести прицельный огонь», – отмечал Покрышкин. (19, с. 219).

После третьей атаки Липферта сверху, почти с 20-ти метров бомбардировщик взорвался. Это был типичный расстрел сзади одинокого, почти беззащитного русского бомбардировщика немецким истребителем-охотником, помощь которому в наведении П-2 оказали наземные станции наведения.

Если у советских лётчиков-истребителей сопровождение своих бомбардировщиков и штурмовиков составляло одну из главных задач в их обширной боевой деятельности, то немецкие асы-охотники выполняли это предназначение истребительной авиации с большой неохотой по ряду причин. Во-первых, когда советские истребители атаковали группы немецких бомбардировщиков и штурмовиков, то асам люфтваффе, специализировавшимся на охоте, приходилось вступать в тяжёлый маневренный бой с неясным исходом, поскольку в групповом манёвренном бою риск быть сбитым у той и другой стороны был более велик. Есть много примеров, когда Покрышкин и его однополчане, патрулирующие воздушное пространство нападали на группы сопровождения «мессершмиттов», сковывали их боем и сбивали немецкие истребители.

Во-вторых, личный счёт у немецких асов в группе сопровождения рос медленнее или мог прекратиться навсегда. И, в-третьих, задача сопровождения требовала развития универсальных качеств пилота в ущерб развития тех качеств, которые составляли сущность личности воздушного аса. Все эти причины объясняли искренние, откровенные признания Липферта. Ни один раз он говорил: «Хотя после своей пятой победы я летал ведущим и делал это со страстью и рвением, все мои усилия найти в воздухе русских оканчивались ничем. В то время я обычно совершал по три вылета в день – за исключением дней, когда погода была слишком плохой. К сожалению, было мало вылетов на «свободную охоту», вместо этого мы летали на сопровождение «Штук» (немецкие пикирующие бомбардировщики Ю-87, прим. Е.С.), что являлось для нас трудным и неудобным заданием.

Мы отвечали за «Штуки», независимо от обстоятельств. Даже если один из этих самолётов сбивался зенитной артиллерией, то вину за это всё равно пытались возложить на нас» (13, с. 45). Из этого факта следует, что выполнение боевой задачи и ответственность за сохранение бомбардировщиков Ю-87 не нравилось ни Липферту, ни другим немецким асам-охотникам и не вызывало у них энтузиазма. Покрышкин иначе видел задачу сопровождения и прикрытия своих бомбардировщиков, он жил этой задачей и в воздухе, и на земле, мысленно проигрывал в мозгу различные варианты защиты «пешек» и «илов» от атак «мессершмиттов» и «фоккеров». Во главе своей группы истребителей сопровождения Покрышкин наносил удары по зениткам, чтобы создать максимально благоприятную ситуацию пикирующим «илам» и бросающим бомбы на немецкие позиции «пешкам».

Читая мемуары – дневник гауптмана Липферта, мы вновь встречаемся с отсутствием желания у немецкого аса к универсальной боевой деятельности: «Затем начался период, когда мы летали почти исключительно только на сопровождение «Штук», не испытывая от этого никакого энтузиазма» (13, с. 75). Естественно, однонаправленная боевая деятельность свободного «охотника» за советскими самолётами в небе, во-первых, не имела столь жёсткой ответственности, которая необходима при сопровождении бомбардировщиков, и которая, во-вторых, подвергала асов-охотников большому риску. Индивидуальность, доминирующая в психике «охотников», по своей сути, отвергала концепцию коллективизма, и потому само понятие вклада в общую победу в каком-то смысле не привлекало немецких асов-охотников в небе с точки зрения ценностных установок.

Русские пилоты большую часть своих боевых полётов имели целью или атаковать «юнкерсы», летящие бомбить наши позиции, колонны передвигающихся советских войск и техники, переправы и мосты или же входили в состав групп прикрытия «пешек» и «илов», стремясь отражать атаки «мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов-190». То, что задача истребителей сопровождения мало маневренных бомбардировщиков была одной из труднейших, не вызывала сомнений ни у той, у ни другой воюющей стороны. Неизменно истребители в группе сопровождения попадали в обоюдоострые, очень сложные ситуации в бою.

В своих воспоминаниях Покрышкин рассказывает об одном из труднейших боёв над морем в районе Анапы: «Мы ждали, когда же наши «пешки развернутся домой… Правее нас, чуть впереди, аэродром противника в Анапе. Над взлётной полосой видны струи пыли. Это взлетали немецкие истребители. Сейчас придётся схватиться с ними… На удалении пятнадцати километров от берега «пешки» стали на обратный курс.

Но на развороте от строя отстали правые крайние. Почти в каждой девятке. Это нам прибавило хлопот. А тут ещё подошли немецкие истребители. Завязался воздушный бой над морем. Отбивая атаки «мессершмиттов» и в какие-то моменты выполнения манёвра, бросаю взгляд вниз на море. На воде видны большие круги. Значит, кто врезался в волны? Свои или вражеские самолёты? Разбираться некогда. На аэродроме всё станет ясным. А сейчас надо выручать двух оторвавшихся от строя «пешек». К ним в хвост уже пристраивались два «фоккера» – решили поживиться лёгкой добычей.

Делаю резкий переворот. Ведомый не отстаёт. Пикируем в хвост. Они увлеченные атакой, не замечают нас. Теперь кто кого опередит. Мы раньше вышли на дистанцию стрельбы, чем они. Мощный огонь нашей пары из всех пулемётов и пушек сорвал атаки «Фокке-Вульфов-190». Вижу, на воде появились новые круги. Это упали в море «фоккеры».

Вскоре заметил ведущего верхней нашей пары Ершова. Он со снижением на дымящемся самолёте, уходил в направлении аэродрома Геленджик» (18, с. 272). Подбитый и тем более одиночный самолёт – желанная добыча для аса-охотника в небе. Пока Ершов летел на аэродром или в небе не было свободного немецкого охотника, или Ершова немецкие истребители не обнаружили, Ершов благополучно сел на подбитом самолёте на своём аэродроме.

«Свободная охота» для немецких асов заключала в себе неизмеримо больше преимуществ для уничтожения живой силы и техники в воздухе, чем при столкновении в ожесточённом групповом бою со своими врагами.

Схема нападения в воздухе на слабо защищенные советские одиночки в небе у «охотников» за ними была отлажена до предела. Найти одиночку или пару, спикировать или подкрасться на фоне земли незаметно снизу, нанести первый удар и хотя бы незначительно повредить самолёт противника, а затем серией атак довершить дело. Риск, как ни странно, в свободной охоте, был минимален, так как редко можно было напороться на сильного русского аса. Никто тебя не видит, ты хозяин своих решений, дисциплины как таковой нет, – не хочешь не атакуй, ищи другую жертву в небе, где ситуация не таит опасных неожиданностей.

Охота на дичь распространена и среди людей, и среди хищных зверей, вынужденных искать себе пищу и даже среди насекомых, жертвами которых становятся другие насекомые. Как правило, у жертвы два выхода первый путь – бегство, второй – борьба. Часто и преследуемый может дать сильный отпор. Буйвол, когда на него набрасываются львицы, может поднять одну из львиц на рога. В саванне крадётся львица ночью к стаду зебр с подветренной стороны, зебры стоят и чутко прислушиваются, потом успокоившись, снова щиплют траву. Во тьме саванны горят глаза львицы, охотничий инстинкт возбуждает её. Львица подкрадывается ещё ближе. Прыжок хищника, и львица мощным ударом сбивает зебру с ног, вцепляясь мёртвой хваткой в её горло. Можем ли мы утверждать, что охота в воздухе на самолёты противника  - это не то, что нападение хищника? Каковы принципы охоты? Охотник должен подкрадываться к жертве незаметно и наносить удар внезапно. Первая атака должна вывести из строя (даже частично какой-нибудь жизненно важный центр), чтобы отнять часть сил к сопротивлению. Бегство жертвы от охотника только тогда завершается спасением, когда у бегущего выше скорость и больше выносливость, когда бегущий может внезапно использовать крутые повороты, заставляя преследователя проноситься мимо. Гепард в погоне за ланью развивает огромную скорость, но выносливости у него нет. И львицы, если не выбрали более слабое животное из стада, могут упустить добычу. Леопард, незаметно в высокой траве подкрадывается к жертве и бросается на неё, и жертва с повисшим на её горле хищником, бьётся в предсмертных судорогах.

Тактика истребительной авиации, воплотившая все принципы и закономерности охоты, названная «свободной охотой», на редкость работала устойчиво, и личные счета многочисленной группы немецких асов неуклонно возрастали. Как в саваннах всегда было полно потенциальных жертв для хищников, так и небо войны не бывало пусто, и лётчики люфтваффе в очередном вылете неизменно искали свой удобный объект для атаки.

Жертвами немецких «свободных охотников» становились советские одиночные «свободные охотники» на штурмовиках Ил-2. Когда в 16-ый полк пришли штурмовики Ил-2, то комполка В.И. Иванов многим лётчикам-истребителям и даже Покрышкину рекомендовал перейти на эти бронированные самолёты. Покрышкин наотрез отказался, но ряд лётчиков-истребителей рискнули летать в одиночку на штурмовки в режиме «свободной охоты». Этот значительный факт не ускользнул от внимания Покрышкина, когда он писал свои мемуары. «В нашем полку часть лётчиков выполняла боевые задачи на штурмовиках. Уверовав в надежность броневой защиты Ил-2, летали даже одиночно на «свободную охоту». Сами искали подходящую цель, уничтожали её бомбами, «эрэсами» и пулемётно-пушечным огнём.

Эти полёты одиночек в условиях ясной августовской погоды всё же были очень рискованны. Рано или поздно они могли закончиться гибелью пилота. Да и отсутствие стрелка делало Ил-2 легко поражаемым с заднего сектора. Первым не вернулся с боевого вылета на Ил-2 заместитель командира полка Григорий Жизневский. Вскоре в воздушном бою с «мессершмиттами» погиб лётчик Петр Грачёв. Такая же участь могла постигнуть и Валентина Фигичева» (18, с. 124). Когда Фигичев не вернулся с боевого задания, Покрышкин резко сказал, что при исключительно ясной погоде летать в тыл противника на Ил-2 нельзя. Окончилась война, и только тогда стало ясно, какой урон нашей штурмовой авиации нанесли «свободные охотники» люфтваффе. Оказалось, что преимущество одиночного истребителя перед одиночным штурмовиком слишком велико.

Вот несколько типичных ситуаций s и наглядных примеров нападения Липферта на одиночные советские самолёты, взятые из его мемуаров. Он так описывает свои победы: «Разочарованный, я повернул и полетел назад в направлении Киева. По дороге я поднялся на 5000 метров, чтобы иметь возможность ориентироваться по основным наземным объектам. Во время полёта я заметил вдалеке на северо-западе приблизительно в 1000 метров ниже одиночную тёмную точку. Во мне сразу пробудилось подозрение. Это мог быть самолёт, возможно, даже русский. На сей раз, я собирался ждать, пока не окажусь в наиболее выгодной позиции. Я хотел выполнить только одну атаку, и она должна достичь цели» (13, с. 67). Выждав удобный момент, сблизившись с русским истребителем, Липферт начал пикировать и затем на скорости более 600 км/час снизу подошёл сзади к русскому пилоту, который увлечённо занимался фигурами высшего пилотажа и не догадывался, что сзади него находится «мессершмитт». Липферт открыл огонь, и все его снаряды попали в цель. Русский самолёт загорелся и упал на землю.

Вновь обратившись к мемуарам Липферта, приведём ещё один подобный пример очередной победы немецкого аса над одиночным русским самолётом, теперь уже над штурмовиком Ил-2. Липферт вёл свой Ме-109 над побережьем в районе Тамани, снижаясь и набрав большую скорость, порядка 600 км/час. Справа и приблизительно в 200-ах метрах выше себя Липферт увидел одиночный русский самолёт. «Охотничий азарт охватил меня. Я проверил оружие и прицел…», – пишет Липферт (13, с. 73).

В это время в воздушном пространстве было два «мессершмитта», Липферт со своим ведомым, увидел одиночный Ил-2 и ещё в 200-ах метрах ниже летела целая группа Ил-2. Может показаться странным, но в этой группе штурмовиков не было советских истребителей сопровождения. Липферт воспользовался этой ситуацией, а также малой маневренностью бронированного штурмовика Ил-2. Поднявшись над одиночным Ил-2, почти не рискуя, Липферт спикировал на штурмовик и, зайдя сзади, провёл несколько огневых ударов. Затем его ведомый зашёл в хвост и продолжал стрелять по штурмовику. Ил-2 загорелся, но другие советские штурмовики не видели «избиения» своего товарища, но если бы увидели, то у них был только один способ защититься.

Покрышкин как-то рассказал генералу Гетману, как можно защищаться от атак «мессершмиттов» даже в одноместных «илах», которые не имели сзади пулемётов. Этот манёвр он назвал ножницы. Два «ила» летят по волнообразной траектории – змейкой, то сближаясь друг с другом, то расходясь, при этом улучшается обзор воздушного пространства, во-вторых, когда «мессершмитт» атакует «ил» сзади, то прикрывающий Ил-2 может доворачивая нос штурмовика открыть мощный огонь по «мессершмитту».

Таким образом, два штурмовика защищают передним сильным вооружением свои хвосты. В данном случае никто не пришёл уже повреждённому штурмовику на помощь и, в конце концов, после ещё одной атаки Липферта, Ил-2 потерял управление и упал в воду.

В тяжёлое время Великой Отечественной войны 1941-1942 годы одноместные «илы» были исключительно лёгкой добычей для немецких охотников. Эти штурмовики имели только крыльевые пулемёты, и чтобы поразить цель они должны были маневрировать, выходя в лобовую атаку на немецкие истребители. Однако, как пишет Смирнов «… будучи … атакованы после нанесения удара, «илы» пытались уйти на повышенной скорости. При этом они, как правило, прижимались к самой земле. Ведь заметить летящий на высоте 5-25 метров и сливающийся поэтому с фоном местности тёмно-зелёный штурмовик лётчику-истребителю было непросто… однако в состязании с хорошо подготовленными немецкими лётчиками бреющий полёт, похоже, помогал слабо» (25, с. 308).

В своей книге А. Смирнов развивает мысль также ещё о том, по каким причинам росли потери в группах штурмовиков от немецких «мессершмиттов». Он пишет: «Вообще попытки уйти от истребителей зачастую не только не улучшали положение «горбатых» (скорость Вf109 всё равно была намного больше), но ухудшали его. Ведь полёты на максимальной скорости ни в лётных школах, ни в запасных полках не практиковались – и штурмовики, пилотируемые молодыми лётчиками, неизбежно отставали от группы. А отставшие были обречены, враг набрасывался на них в первую очередь, а другие «илы» помощи им оказать уже не могли» (25, с. 309).

Все факты из самых разнообразных источников почти без исключения говорят нам одно и то же. Победы над отставшими штурмовиками для немецких асов, целенаправленно охотившихся за ними, не были сложным делом, и потому число сбитых отставших штурмовиков асами-охотниками не эквивалентно числу сбитых Покрышкиным Ю-87 в групповом бою. Во-первых, потому что эти пикирующие бомбардировщики летели в плотном строю (сомкнутый боевой порядок), во-вторых, были прикрыты сверху группами «мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов-190».

 

Все права защищены. Ни одна из частей настоящих произведений не может быть размещена и воспроизведена без предварительного согласования с авторами.


 

                                                                       Copyright © 2010