на главную

карта

об авторах сайта

 контакт

     
 

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                                                                                                                                                                 

Е. Синицын, О.Синицына

Тайна творчества гениев (фрагменты из книги)

Нейробиологическое объяснение механизма связи различных блоков

в автономном психонейрофизиологическом комплексе личности

 

Крайне интересна проблема взаимной связи блока творчества и блока памяти. На рисунке 24 изображена только кибернетическая схема взаимных связей всех блоков автономного психонейрофизиологического комплекса. Механизмы пересылки информации из одного блока в другой можно трактовать в рамках различных теорий: кибернетики, психологии и нейрофизиологии. Как определить  внутри автономного комплекса, где условная грань деятельности того или другого блока? Частично о природе механизмов памяти в нейрофизиологической трактовке мы уже писали. Теперь нас более интересует механизм совместной деятельности всех блоков автономного психонейрофизиологического комплекса. Начнем с нейрофизиологической трактовки.

После соединения и взаимодействия двух раздражителей, один из которых ассоциативный, а другой несущий основной смысл, появляется новая структура, и вот она уже запоминается в мозгу, упаковываясь в соответствующем компактном виде. Гипотеза хранения в мозгу ассоциативно связанных образов подкрепляется данными физиологии мозга по структурному построению памяти. Американский физиолог Д. Хебб полагал, что нервные клетки головного мозга «...нейроны образуют клеточный ансамбль, и любое возбуждение относящихся к нему нейронов будет активизировать весь ансамбль. Так может осуществляться хранение информации и ее мгновенное извлечение под влиянием каких-либо ощущений, мыслей или эмоций, возбуждающих отдельные стороны клеточного ансамбля» (Цит. по 9, с. 161).

По-видимому, различного вида смысловые структуры, хранятся в мозгу в виде клеточного ансамбля (или клеточных структур) и возбуждение или раздражение одного из элементов рано или поздно извлекается в процессе напряженного творческого поиска в сознание с целью расширить всю структуру. Р. Ильюченок пишет, что возбуждение одного из нейронов приводит к последовательному возбуждению клеток нейронной системы, вследствие чего замыкается цепь передачей импульса по нервным отросткам снова на нейрон, т.е. в ответ на определенное повторяемое раздражение возникает характерное распределение участков возбуждения в данной клеточной системе нейронов (36).

Когда ученый напряженно думает над решением поставленной им проблемы, то в его сознание из блока памяти должна быть вызвана актуализируемая информационно-смысловая структура, которая превращается в доминантный очаг. Уже в четвертом блоке творчества мысль ученого протекает (причем многократно) по элементам старой структуры. Это означает, что сильный раздражитель «возбуждает» в мозгу центр возбуждения. При случайно возникшей ассоциации образуется психическая модель, отображающая частично элементы другой структуры, в которой уже будут преодолены противоречия старой структуры. Развитие – это всегда преодоление противоречий.

Есть противоречия, которые так глубоки, что разрешение их ставит не только под сомнение старую теорию, в которой они обнаружены, но подводит ее к грани отрицания. Тогда разрешение этих противоречий носит гениальный характер.

Таким образом, ассоциация рождает новый раздражитель, который осуществляет частичное торможение предыдущего и вызывает появление в мозгу нового центра возбуждения. Все эти процессы относятся к функциональной деятельности четвертого блока творчества. Результаты торможения – это уже деятельность фильтрации, теперь можно сказать нейрофизиологической. Старое отторгается в нейронной сети в угоду новому знанию.

Р. Ильюченок полагает, что при определенных условиях возникает эффект синаптического облегчения прохода нервных импульсов. Этот эффект мы также относим к работе блока творчества.

Мысль гения, многократно протекая по элементам старой структуры, возбуждает все нейроны на своем пути. Но рядом, с возбужденной замкнутой нейронной цепью находятся связанные ассоциативным смыслом элементы другой структуры. Когда в один из моментов происходит спонтанный бессознательный выброс элемента из старой структуры, он как бы захватывается в первую траекторию и, попадая в область сознания, контролируется им, принимается как нужный, после чего вновь отсылается в память, оказываясь в ней закрепленным. Так возникают ассоциативно связанные элементы и через них две структуры. И эти структуры затем прочно закрепляются в памяти. Образуется сложная система взаимных передач результатов деятельности каждого блока.

Нейрофизиологический подход объясняет ещё одну важную для нас проблему: почему ассоциации увеличивают вероятность рождения догадки, а также проливает свет на гипотезу фиксации следа памяти (до сих пор эта проблема не разрешена) о том, что фиксация есть результат проторения нервного пути, по которому шли нервные импульсы при запоминании. Прохождение нервного импульса по пути, облегченному повторной циркуляцией сигнала, обеспечивает более прочное запоминание и более быстрое считывание информации. Если процесс запоминания есть процесс движения нервного импульса, то мы видим, как работает механизм творчества и механизм закрепления в памяти догадок, идей, новых элементов структур, ассоциаций. Все эти дедуктивные рассуждения можно было бы назвать гипотетическими. Однако опыт обучения методом микрооткрытий с наводящими ассоциативными вопросами показал, что запоминание возрастает даже не в единицы раз, а иногда в десятки раз. По-видимому, такой эффект возникает за счет циркуляции нервного импульса по облегченному пути, в котором связаны ассоциативные элементы (76).

Проблему связи между блоком памяти и блоком творчества хорошо проследить на анализе сократовского диалога. Возможно, что интуиция философа подсказала Сократу особую форму общения – диалог с его приемами, а практика полемики подтвердила его прозрение: воздействие любой речи в форме диалога всегда намного сильнее, чем монолог. Одним из самых сильных приемов в логике Сократа была индукция. Смысл этого приема в подборе почти идентичных фактов, но все-таки различных в деталях. Сократ большей частью задавал легкие наводящие вопросы к собеседнику. Поскольку ничего особенно нового они не говорили, собеседник чаще отвечал на них без затруднений и попадался в ловушку Сократа, суть которой - идти на уступки собеседнику, становясь на его точку зрения, но при этом, постепенно подводя его к противоречию. Вопросы действовали как эмоциональный раздражитель и обуславливали быструю реакцию считывания из памяти нужной информации. Информация попадала в область вблизи порога считывания, а в результате у собеседника в мозгу возникал доминирующий очаг того смысла, к которому хотел подвести Сократ собеседника с помощью вопросов. В этом случае при извлечении из памяти нужной информации не возникал эффект нейрофизиологического латентного скрытого торможения, которое связано с негативной реакцией мозга на повторяющуюся информацию. Мозг более активно реагирует на новизну, тормозя повторную информацию. Сократовский вопрос действовал как раздражитель, активизируя реакцию считывания. Но поскольку в сократовском диалоге форма наводящих вопросов была различной (при сохранении смысла), то действовал так необходимый для активизации мозга эффект новизны. Часть информации, поступающей извне, является полезной, а другая часть становится мешающим фоном. Полезная информация, в концепции теории структурно-осевой психологии – это та информация, которая встраивается в новые развивающиеся структуры. Когда в сознании произошел акт развития, то следующим актом будет запечатление структур в памяти. В силу интерференции полезной и мешающей информации  и стирания следов памяти часть информации бесследно пропадает и не остается в долговременной памяти.

Считывание  информации из памяти зависит не только от близости или удаленности ее от порога считывания, но также от полноты считывания конкретной информационной структуры. Чем больше информационных «дыр» в структуре, тем труднее идет процесс считывания. Этому явлению можно дать такое метафорическое толкование – каждый информационный элемент, (понятие или связь между понятиями) несет определенную энергетическую нагрузку, и чем больше пустот-пробелов, тем меньше энергия всплеска выброса из кладовых памяти информации на поверхность сознания. Поэтому открытия в науке делаются чаще тогда, когда пробелов уже мало, и легче заполнить «пустоты».

Открытие в какой-либо области науки, как правило, рождает вслед за собой всплеск открытий, идущий во многих направлениях. Каждое понятие, извлекаемое из памяти, выходя на поверхность сознания, как на буксире, вытаскивает следующее с ним связанное, то в свою очередь  вытаскивает соседнее, связанное уже с ним понятие и т.д. Но когда цепочка нарушается из-за пробелов в структурах, эффект «взаимопомощи», возникающий между понятиями, сразу нарушается. В этот момент в мозгу происходит борьба между двумя силами: одна сила стремится извлечь структуру из памяти на поверхность сознания, а другая сила ее удерживает. В связи с этим, можно предложить неявную зависимость скорости считывания различных видов структур из памяти и некоторыми параметрами, характеризующими её. Если обозначим число n пустот-пробелов в считываемой структуре, среднюю удаленность ее элементов от порога считывания через R, средний уровень эмоциональной окрашенности структуры через Э и скорость считывания структуры S из памяти через Vсч, то можно записать функциональную зависимость Vсч  = F ( n, R, Э ).

Поле эмоций у гения имеет явно выраженный положительный и отрицательный аномальный характер. Аномалии приурочены к определенным смысловым структурам. При огромном богатстве смысловых структур у гения, пробелы в структурах имеют тенденцию быстро заполняться. У гения расстояние до порога считывания,  определяющее считывание информации из памяти, непрерывно флуктуирует - то приближая информацию в область быстрого считывания, то удаляя её. Перечислим основные тезисы деятельности памяти.

1. След памяти представляет собой некоторую траекторию или путь прохождения нервных импульсов. Множество этих путей или траекторий образует нейронную сеть связанных между собой нейронов.

2. Роль памяти, для анализа будущих ситуаций имеет два русла, в которых прошлые следы памяти дают возможность развития структуры. Формируется  избыточные следы памяти для благоприятного восприятия новых структур. У гениев опережающая деятельность формирования следов памяти, то есть будущих структур - наиболее развита. Гениальная интуиция подсказывает «заготавливать» многое впрок. Идея опережающей деятельности памяти развита П. Анохиным с целью отражения будущего. Следы памяти так формируются, что они как бы обгоняют реальные события, давая возможность предвосхитить прогнозируемые события (36).

3. Нейронные сети хранят множество смысловых структур S, которые были восприняты мозгом и запечатлены в нем. Множество смыслов хранится в мозгу в виде следов нервных впечатлений, образующих множество L траекторий прохождения нервных импульсов. Все смысловые структуры есть продукт следов памяти, они обладают способностью к саморазвитию и могут развиваться в сторону предвосхищения событий.

4. Каждая траектория прохождения нервного импульса имеет свой уровень эмоциональной окрашенности или, иначе, против каждой траектории можно поставить значение весовой функции, отражающей уровень эмоции, когда информация была воспринята мозгом. Множество весовых функций эмоций, распределенных по всем возможным траекториям, образует поле эмоций, регулирующих механизм восприятия информации и её выход во внешний мир. О том, является ли поле эмоций дискретным или непрерывным, судить трудно.

5. Значения весовой функции эмоций есть след поля эмоций, оно динамично во времени по своей сути. Поле эмоций может изменяться со временем, что приводит как к уменьшению, так и увеличению расстояния хранимой в мозгу информации от её порога считывания. А это в свою очередь облегчает или усложняет извлечение (вспоминание) информации из мозга во внешний мир. Мозг воспринимает лучше ту информацию, которая ближе к смысловым структурам, имеющим в эмоциональном поле наибольшие значения.

6. В поле эмоций наблюдаются аномалии повышенных и пониженных значений весовых функций, а также близкий к нулю уровень, соответствующий настроению – «безразлично». Информация, имеющая высокие значения поля эмоций, находится ближе к порогу считывания, чем в области спокойного фона. Биологически значимая информация характеризуется аномальными значениями весовых функций. При этом знак значений весовых функций может быть как положительным, так и отрицательным.

7. Все пробелы в исходных внутренних структурах быстрее заполняются новыми связями и понятиями, если при корректировке, они будут сопровождаться соответственно высоким эмоциональным фоном.

8. Множество смысловых структур, запечатленных в нейронных сетях, полностью индивидуально; каждая из структур этого множества имеет неповторимое взвешивание своим полем эмоций. Связанные вместе (структуры и значения поля эмоций) дают индивидуальную обобщенную характеристику мышления. Поэтому психические и поведенческие реакции на внешние и внутренние сигналы вынуждено будут определяться хранимыми в памяти смысловыми структурами.

Если это действительно так, то мы получаем бесценный по своей важности вывод: как отпечатки пальцев позволяют идентифицировать личность человека, так идентифицировать гения можно на основе характеристик психики. Но если отпечаток пальца технически получить нетрудно, то «сфотографировать» смысловые структуры, запечатленные в нейронной сети и взвешенные значениями поля эмоций, невозможно. Но крупные структуры неизбежно проявляются в течение всей жизни: они определяют кардинальную или центральные диспозиции в чертах характера гения, оригинальность мышления и творческого стиля и множество других составляющих судьбы.

Мы невольно выходим на один из философских вопросов о творчестве: что представляют собой новые структуры в сфере пластических искусств? Являются ли смысловые структуры в искусстве полностью вновь изобретенными или они есть результат сильного влияния тайного внутреннего источника? Формируются ли эти структуры извне под воздействием внешней среды? Или смысловые структуры являются продуктом того и другого явления? По Юнгу, архетипы коллективного бессознательного представляют собой такие же смысловые структуры разных видов, но они расплывчаты (имеют неотчетливый характер), то есть могут видоизменяться в зависимости от времени, которое наслаивает на них новые содержания. Это, фактически, обрывки структур. Это, как говорит Юнг, «формы без содержания», запечатленные в психической конституции индивида и предоставляющие возможность определенного восприятия и действия. Когда эти формы выходят в сознание, они приобретают отчетливость. Когда индивиду встречается соответствующая данному архетипу ситуация, то архетип активируется и может быть вызван на поверхность сознания. Архетип находится в самых глубоких слоях бессознательного, далеко от порога считывания информации. Но извлеченный в сознание, он может стать фантастической ассоциацией, которая, на первый взгляд, трудно понимаема.

Процесс извлечения архетипов на поверхность сознания, где они всплывают в виде ярких ассоциативных образов у людей, не обладающих способностью проникать в глубины бессознательного, происходит в редчайших случаях или во сне. И только гениальной одаренности под силу извлечь энграммы архетипов на уровень сознания в тот момент, когда гения посещает вдохновение фантастического мышления. Искусство Босха, насыщенное фантастическими образами, дает простор для понимания самых загадочных и искаженных проявлений памяти человечества.

Иероним Босх "Сад неземных наслаждений" 1505-1506. Прадо, Мадрид

Откуда возник символ гигантской птицы с длинным клювом? Сознательные фантазии, – полагал Юнг, – рассказывают о тех желаниях и влечениях в душе, в которых человек не признается себе. Знаменитая картина Босха «Сад наслаждений» наполнена десятками обнаженных фигур, но это не просто кричащий эротизм, как полагают многие искусствоведы, но непостижимое и чудовищное познание реальности человеческой природы в ее вневременной сущности. У зрителя  возникает чувство, что над Босхом довлеет бессильный протест осуждения всеобщего греха.

Босх "Аллегория обжорства" ок.1500

Босх "Корабль дураков" 1490-1500, Лувр, Париж

Но сознательная фантазия и сюрреалистический язык Босха оказались направлены не только на внутреннюю суть первобытных проявлений человеческой натуры. Возможно, что некоторые из его картин можно трактовать как выход мифических образов из бессознательного художника в мир реальной действительности. Эти архетипы – продукты коллективного бессознательного человечества – при помощи сознательной фантазии гения были противопоставлены определенно-направленному мышлению, которое присуще обычному человеку. 

 

Все права защищены. Ни одна из частей настоящих произведений не может быть размещена и воспроизведена без предварительного согласования с авторами.


           

                                                                       Copyright © 2010